сегодня 15 сентября, понедельник. Но и это пройдет... Впрочем, я лгу.


Disclaimer · Новости · Отзывы · Ссылки ·
Контакты · Добровольные пожертвования

Мой дневник

Мой дневник




Поставьте к себе на сайт баннер:

Код:
<a href="http://alokis.com" title="Алеша Локис. Запретные влечения"><img src="/Images/banner88x31a.gif" alt="Алеша Локис. Запретные влечения"></a>
еще варианты:


Мои друзья:

Белые крысы



1234567 910111213141516

8

Моё утро в квартире Ивановых было похоже на когда-то виденный фильм — скорее итальянский, нежели французский, — из которого запомнились лишь разрозненные кадры: ручка холодильника, странно болтающаяся при попытке открыть дверцу, и становящаяся монументально неподвижной, когда дверца, наконец, открыта; пряно-жгучий дух помидорной рассады на кухонном окошке, горячей волной ударивший в лицо вместе с солнечным светом, стоило лишь мне отвести в сторону цветистую занавеску; открывшийся в квадрате окна пейзаж, на заднем плане которого виднелись развалины, огороженные дощатым забором, в нескольких местах залатанным листами железа, прежде бывшими фрагментами агитационного панно, — на одном из них гордый юноша с честным взглядом показался мне до боли знакомым, и я вспомнил его, когда, опустив взгляд ниже, узнал детскую площадку, маскирующую бомбоубежище, и несколько скамеек, подвешенных на ржавых цепях…

Далее: молоко, свежий хлеб с хрустящей корочкой, подписание договора, ночной поезд, девочка в соседнем купе, одевающая в белые наволочки подушки, похожие на облезлых кошек, — круг замкнулся. Я вспомнил его, этого юношу с плаката — он был тем звеном в моей цепочке, которое нарочно делают размыкающимся, с хитроумной специальной защелкой — такое звено можно вставить и в другую цепочку, замкнув ее в кольцо, — оно было ключевым, если не сказать замковым, хотя с первого взгляда казалось почти случайным.

Но теперь я понял: я знаю его лично.

…Нам исполнилось по шестнадцать тем летом, и мы находили удовольствие, — хотя искали, конечно, удовлетворения — в виртуальной жизни на диване при телевизоре — то у меня дома, то у него. Звали его Лёша. У Лёши была густая светлая шевелюра, голубые глаза и ясный взгляд, размягчающий сердца школьных учителей и билетных контролеров, равно как и многих других взрослых, могущих повлиять на жизнь юного отрока — подрастающего самца Человека Неразумного.

В тот день Лёша позвонил мне на удивление рано, в дополуденное время, когда я еще смаковал уползающие хвосты своих утренних сновидений — по-видимому, эротических и наверняка остросюжетных.

— Чего делаешь? — начал он привычно.

— Строю планы, — хрипло соврал я.

— Жизнь — это то, что происходит, пока ты строишь планы, — задвинул он явно где-то подслушанное.

— Какие варианты? — спросил я, прокашливаясь и переводя диалог в практическую плоскость.

— Начальная военная подготовка, — ответил он заранее заготовленной фразой. — Стрельба по живым мишеням!

— В смысле? — не понял я.

— Приходи, увидишь… — интригуя, сказал он.

…Мы выпустили их в песочницу на территории детского садика. Учреждение было огорожено высоким забором, видимо как специализированное, для детей с нарушениями слуха, но мы с Лешей знали дыру в зарослях сирени, где в ограде не хватало одного прутка. Сейчас дети находились на дачном выезде, так что прогулочный скверик пустовал, а из помещений несло строительными запахами и звуками.

Леша сел на край песочницы и достал из кармана увесистый пневматический пистолет. Я взял его в руки и ощутил настоящую силу оружия — холодную тяжесть власти над жизнью. Коробочку с пульками Леша положил рядом, ловко зарядил обойму и поставил на угол деревянного барьера пачку от сигарет Lucky Strike, наполнив ее песком.

— Пристрелян по центру, — негромко сказал он. — Дай-ка…

Леша щелкнул чем-то, вставил обойму в рукоять и передернул затвор. Взяв оружие двумя руками, он прицелился и выстрелил, — пачка упала на траву. Я поднял ее и показал Леше: пробоина была внутри красного круга, но чуть ниже средней линии.

— Подводишь всегда снизу и с замедлением, — инструктировал он. — Курок легкий, не жми раньше времени. Я сейчас рано спустил… Ставь.

Я поставил пачку на то же место, Леша плавно поднял пистолет и выстрелил еще раз. Пачка упала. Я снова поднял ее. Второе пулевое отверстие было точно по центру красного круга.

— Нормально, — заключил Леша. — Держи.

Я опробовал оружие и тоже добился хорошего результата: наша пачка имела теперь зияющую рваную рану посередине, из которой высыпался мелкий песок, в который недавно играли глухонемые дети.

Затем мы перешли к стрельбе по живым мишеням. Леша достал из-за пазухи двух белых крысят и выпустил их в песочницу. Позже я узнал, что его младшая сестренка, имени которой я не помню, но которую мне навязчиво хочется назвать Люсей, держала этих питомцев с восьмого марта, слезно вымолив у мамы с папой подарок к празднику. Когда же родители отправили ее на две смены в летний оздоровительный лагерь, за живностью поручили присматривать Леше.

«Затрахали меня уже эти крысы, — как бы оправдываясь, жаловался он. — Только жрут и срут без конца. Воду им меняй, форточку открывай, говно убирай… Я из-за них к экзаменам готовиться не мог — отвлекали постоянно! Все, хватит, скажу: сдохли! от жары сдохли! Я завтра к Росомахе на дачу сваливаю, может, на неделю, — они по-любому сдохнут! Так лучше сразу, чтоб не мучались…»

Он поднял ствол и выстрелил. Пуля попала в деревянное ограждение песочницы над крыской, которая копошилась в песке. Раздался резкий сухой звук. Крыса вздрогнула и замерла. Леша выстрелил вторично, — пуля просвистела над самой головкой грызуна, чиркнув по белой шерсти. Животное поднялось на задних лапках и удивленно покрутило головой, — очевидно, оно решило, что с ним играют.

— Как ее зовут? — зачем-то спросил я.

— Кончита, — ответил он и осклабился. — Это самочка.

— В тему, — выдохнул я.

— А твоего — Цой, — усмехнулся он.

— «Капля крови на рукаве, — вспомнил я. — Мой порядковый номер…»

— Угум, — промычал Леша и выстрелил. — Не ссы, никто не узнает… Красная-красная кровь — через час уже просто земля…

Кончита пискнула — пуля попала ей в живот. Она рухнула на четыре лапки и начала лихорадочно рыть под собой песок.

— Окапывается, сука, — рассудительно сказал Леша. — А может, могилу роет…

Он очень спокойно прицелился и снова выстрелил. Он был красив и целеустремлен в этот момент, как юноша с плаката, и сейчас попал точно в голову: из проломленного черепа брызнула кровь, мгновенно залив белую шерстку алым; вылетевшие мозги прилипли к зеленому бортику песочницы. Кончита упала на бок и задергалась. К ней прибежал Цой и стал нюхать мордочку, попискивая. Когда это не помогло, он принялся лизать Кончиту. Та не отвечала, но дергалась все реже. Тогда Цой тоже встал на задние лапы и посмотрел на нас: может быть, мы знаем, как помочь?

Леша протянул мне пистолет. Я взял его. Было стыдно «ссать», то есть выглядеть сентиментальным. Вероятно, так проявляла себя половая самоидентификация: мужчина — это воин, а воин жесток по определению. Много лет спустя я узнал, что жестокость связана с уровнем тестостерона в крови.

Я расстрелял Цоя тремя выстрелами. Думаю, я тоже был красив, когда целился. Это случилось шестого августа. Я запомнил дату, потому что радио на кухне потом целый день бубнило про Хиросиму...

Может быть, мы думали, что причинно-следственные связи в жизни просты, как законы Ньютона? Или же нам казалось, что удовольствие материально, как сбитые сливки или шоколад — чем меньше оставишь другим, тем больше достанется тебе? — такими логическими рычагами я пытался подцепить теперь события того далекого августовского дня. Нет, скорее мы просто экспериментировали, наслаждаясь чувством абсолютной власти, иллюзию которой сообщает нам сила оружия, — бездумно ставили опыты — не над крысами! — а над тем, что обозначают эти односложные существительные женского рода, игрою случая смягченные мягкими знаками на конце: жизнь и смерть. Одно звонкое, как звук колокольчика, другое глухое, как падение тела на землю, поросшую травой.

«…И две тысячи лет война,
Война без особых причин.
Война — дело молодых,
Лекарство против морщин.
Красная-красная кровь
Через час уже просто земля,
Через два на ней цветы и трава,
Через три она снова жива
И согрета лучами звезды
По имени Солнце…»

Эти строчки звучат у меня в голове, когда я вспоминаю стрельбу по живым мишеням на территории закрытого учреждения для детей с нарушениями слуха.

Не понимаю, почему, но магнетическая власть над живым после того лета перестала быть для меня упоительно притягательной, как будто магниты в моей голове неожиданно повернулись друг к другу одноименными полюсами и теперь отталкивались, — именно с таким чувством я избегал брать в руки то, что может выстрелить или взорваться, точно так же, как большинство людей опасаются свешиваться над пропастью, — оружие с тех пор не вдохновляло меня, вызывая неприятные ощущения в животе. Внутри меня остался мерзкий осадок, как будто шестого августа я предал милое доверчивое существо, невинную букашку — ту самую, которой я ощутил себя, когда лежал ничком на земляничной поляне в лесу под Друскининкаем…

Пока я завтракал, телевизор у соседей за стенкой вещал об истории военных парадов, и мне стало окончательно ясно, как много в демонстрации оружия ущербного самолюбования, сладострастного упоения холодной тяжестью пистолета — чувства, охватившего меня много лет назад при стрельбе по белым крысятам. Это ощущение сродни сексуальному наслаждению, и не случайно семидесятилетние маньяки любили стращать окружающих, расчехляя свои «эрегированные фаллосы», — и весь мир в ужасе замирал, когда на черной брусчатой сцене возле Кремлевских башен появлялся гигантский экземпляр межконтинентальной баллистической ракеты класса «земля—земля». Я не смог сдержать горькую усмешку, когда голос ведущего как бы между прочим заметил, что ядерные боеголовки всегда имеют ярко-красный цвет: внимание — опасность!

Диктатора так же возбуждает трепет подданных, как маньяка возбуждает ужас в глазах жертвы, — то и другое суть мастурбирование собственного эго. Но разве не любой из нас нуждается в подтверждении своей состоятельности? Разве не каждый хочет поддерживать в напряжении свой внутренний стержень, называемый чувством собственного достоинства? Эго требует ласки — отдай и не греши. Вопрос только в том, чем вы щекочете свое эго…

А не похоже ли это на комплекс неполноценности — пугать людей своим страшным оружием? Ведь получается, что этим дядям больше нечем доказать свою состоятельность. Все-таки странно устроена мораль общества, думал я, уперев невидящий взгляд в скверик с детской площадкой, маскирующей собой бомбоубежище. Обнажение органов любви осуждаемо, а обнажение средств смертоубийства почитается за благо, — нам предлагают испытывать гордость за штуковины, которыми можно убивать! А это ли не совращение невинных душ? Целенаправленное формирование психологии киллера…

Эй, люди, кто мне скажет, почему у вас так заведено: совращать пистолетом разрешается с раннего детства, а совращать поцелуем дозволено только с восемнадцати?! Хороша, получается, ваша идеология, направленная на воспитание любителей пострелять по живому. Стоит ли удивляться, что вы достигли немалых успехов в разведении серийных убийц!..

Вместе с холодной тяжестью оружия в руке я ощутил тогда мягкую податливость курка под указательным пальцем — под указательным, случайность ли? — которая приятно щекотала эго: стоит мне лишь пошевелить пальцем, и вы будете ползать на коленях, умоляя о пощаде! Эй вы, мелкие твари! Всем стоять, бояться! Равняйсь! Смирно! На первый-второй рассчитайсь! Первые роют, вторые закапывают! Разговорчики в строю!

Смысл военных парадов вдруг открылся мне в своем отвратительном величии: демонстрация силы, дающей власть. Наслаждение тем обстоятельством, что тебя смертельно боятся. Я представил себе серийного маньяка-убийцу, любовно перебирающего под покровом ночи арсенал своих орудий: стилеты, опасные бритвы, заточки… А вот стальная гитарная струна — простенько и со вкусом — безотказная режущая удавка с двумя удобными рукоятками. Наган, Стечкин, Макаров — это не что иное, как весомые символы власти над нами, мелкими тварями! Что может больше согреть душу настоящего маньяка, чем их холодная тяжесть!..


1234567 910111213141516

Архив новостей

02.05.13 Безусловная польза регулярной половой жизни
09.03.09 Anastasia Chernyavsky Photography
08.03.09 Алиса в Коробке со специями
07.03.09 Весна. Истома... Секас?
06.03.09 Феи и эльфы на ладони
Disclaimer · Новости · Отзывы · Ссылки · Контакты · Добровольные пожертвования
Митя и Даша · Последняя жизнь · Чепухокку · Электрошок · Пазлы · Процедурная · Божья коровка · Лолка · Доля ангела · Эффект бабочки · Эбена маты · Андрей Тертый. Рождество · Хаус оф дед · Поцелуй Родена · Белые крысы · Маслята · Смайлики · Три смерти · Ехал поезд запоздалый · Гиперболоид инженера Яина · Стилофилия · Школьный роман · Родинка · Лихорадка Эбола · Красненькое оконце · Версия Дельшота · Смертное ложе любви · Bagni Publici · Смерть Междометьева · Пелевин и пустота · Сладкая смерть
В оформлении использованы работы: САЛЛИ МАНН, ТРЕВОРА БРАУНА, ДЖОКА СТАРДЖЕСА, РЮКО АЗУМЫ, СИМЕНА ДЖОХАНА, МИХАЛЬ ЧЕЛБИН и других авторов, имена которых нам не известны, но мы будем признательны, если вы сообщите их в редакцию сайта.
Copyright © , 2008-2018.
При использовании текстов прямая активная ссылка на сайт обязательна.
Все права охраняются в соответствии с законодательством РФ.