Миниатюры
new
Рассказы
Повести
Мой дневник
|
Родинка (геоэротический роман)
8 К концу третьей четверти Кристина, напичканная антибиотиками, кое-как выползла из болезни — но не из кризиса: бледной немочью она часами недвижно лежала на постели, уставившись в такой же серый, как её лоб, потолок. За которым, возможно, было её спасение. В этот критический для Кристиной жизни момент в доме Родинцовых раздался телефонный звонок — звонила мамина подруга, чиновница отдела опёки.
— Ну как там наша девочка?
— Да плохо… Целыми днями лежит, и лица на ней нет…
— А давай, Катюша, я у тебя её заберу… На каникулы. Мы с Гришей едем на горнолыжный курорт по льготной путёвке. И можем взять одного ребёнка — буквально за копейки. Ей надо развеяться... Подумай! Мы выезжаем в пятницу, после обеда…
Родителям стоило больших трудов, чтобы уговорить дочь встать и собраться в дорогу. Но ни сама она, ни мама с папой ни разу о том не пожалели — через неделю Кристя вернулась домой другим человеком. Никто не знает, какие волшебные пассы производила над её головой многоопытная Илона Зиновьевна, — лечила ли она девочку наложением рук или чем-то ещё. А быть может, целительница применяла к Кристе экстренные реанимационные методы: искусственное дыхание рот-в-рот, уста-в-уста, уста-в-устьице, устьице-в-устьице и аналогичные?.. Или даже прибегла к помощи мужа, специалиста по детской тантре?..
Так или иначе — но скорее всего мерами комплексного воздействия — пациентка вернулась к жизни. И с тех памятных весенних каникул Кристя все уикенды и все каникулы проводила в семье Илоны Зиновьевны и её доброго супруга — их дом стал для неё поистине родным. Именно там она узнала страшную тайну, которую прежде все обходили заговором молчания: заниматься сексом и заниматься любовью — это одно и то же; секс и любовь — это синонимы, в точности так же, как вагина и писька, йохмааа!..
Илона Зиновьевна сообщила Кристе — хотя, возможно, просто проявила заложенную природой — какую-то подлинно животную естественность, или, прибегая к традиционно моралистическим оценкам, порочность, которая буквально шокировала, просвечивая сквозь застенчивую подростковую оболочку её внешности, как если бы, совершая деликатную попытку помочь девочке преодолеть стыдливость, вы вдруг обнаружили в ней качество ровно противоположного свойства — врождённую бесстыжесть маленькой похотливой сучки. В сочетании с изначально присутствовавшим в Кристине искренним и милым её любопытством ко всему сущему — включая улиток, лягушек, ящериц и даже ужей — это обернулось жадной готовностью девочки экспериментировать с тем, к чему детей обычно не допускают.
Только благодаря этим экспериментам под руководством Илоны Зиновьевны Кристина так и не закурила, в отличие от всех девочек седьмого-бэ класса, потом восьмого-бэ и так далее — их милая дружба продолжалась до самого десятого класса. До той чёрной пятницы, когда Григорий Наумович сдавленным голосом ответил на телефонный звонок: «Кристя, к нам сегодня нельзя. У нас неприятности. Ты пока лучше даже не звони. Мы тебя найдём, когда будет можно…»
Но, надо полагать, можно так и не стало. Супруги были осуждены на длительный срок, будучи замешанными в громком скандале: они проходили по уголовному делу о сексуальном злоупотреблении детьми с участием работников детских домов и иностранных усыновителей, — об этом Кристина узнала из разговора между родителями, при котором случайно присутствовала.
— Надо же, такие приличные люди, — недоумевала мать. И вдруг, словно спохватившись, она вытаращила глаза на дочь и спросила: — Слушай, а с тобой они ничего такого не делали?..
Кристина молча помотала головой. А потом добавила:
— Ты что, мам! Тётя Илона очень хорошая! Она ведь мне крёстная, да?..
— Лучше не скажешь, — улыбнулся отец. — Ты, Кристинка, не бери в голову, что осудили… У меня вон и отца осудили, и деда… В тридцать седьмом… Потом, правда, реабилитировали. Посмертно…
|
|