Миниатюры
new
Рассказы
Повести
Мой дневник
|
Процедурная Специальная версия для внеклассного чтения на чердаках и в подвалах
6Доктор Сульфидов любил детей преимущественно через чёрный ход. Это гарантировало Рашиту Ильясовичу относительную безопасность в случае любых возможных осложнений, даже казуистических. Однако более важной причиной этого, с позволения сказать, нестерильного предпочтения была его поистине восточная осторожность: доктор догадывался, что вокруг хватает и других ценителей первой свежести, которым не след перебегать дорожку, пользуя замысловатые преддверья парадного входа. По его наблюдениям вообще весь персонал, включая сестер и санитарок, был в теме. А другие тут и не задерживались: работа тяжелая, зарплата смехотворная, и украсть особо нечего.
К сказанному добавим аргумент чисто физиологического свойства, оцененный Рашитом Ильясовичем лишь с опытом: ему безумно нравилась работа анального сфинктера. Углубляясь в дебри научных интересов доктора Сульфидова, скажем, что он самым тщательным образом изучил фазы развития детской сексуальности, отдавая должное её основополагающему гению Зигмунда Ф., и тлел неосознанным желанием внести посильный личный вклад в теорию психоанализа, углубляя наши познания как раз в части анальной фазы, хотя и оральная с генитальной представлялись ему достаточно перспективными для самого глубокого изучения.
После короткой, но жестокой артподготовки, проведённой по назначению лечащего врача в виде «кожаных пиявок», последовавшая за ней рукопашная атака на попку показалась Ясе просто райским наслаждением — ласковым, как тёплая струя из-под крана, нежным, как масло на бутерброде, и приятно распирающим, как долгожданный горшок перед сном в далёком младенчестве: можно, наконец, перестать терпеть и полностью расслабить себя везде — всё случится само!..
В этом смысле она тоже всецело отдалась на волю волн — подобно доктору — и, не сомневаюсь, волны качали девочку синхронно с мужчиной, причём в такт с висящей на батарее ниточкой пакли, утяжелённой на конце каплей масляной краски, и потому являющей собою маятник — не математический, конечно, но физический.
Впрочем, при всей любви к чистым абстракциям разве не тянет нас иной раз к тёплому, живому, телесному — буквально, физическому — с присущим ему цветом и запахом? И разве не знает — не помнит! — любой из нас, какова на вкус, скажем, висящая на отопительном приборе запылившаяся прядка льняной пакли?..
Как бы там ни было, это была поистине воля волн, и нет смысла пытаться понять, сколь долго продолжалось физическое действо за запертой дверью с символичной надписью «ПРОЦЕДУРНАЯ». Время течет не одинаково быстро в разные периоды нашей жизни, и то, что реально длится лишь минуты, человечья память — особа с чисто женским характером — впоследствии легко может выдать за часы.
Верно, однако, то, что Рашит Ильясович немало взмок в продолжение этой процедуры: на узкой полоске его лба выступили росинки пота. И нельзя исключить, что доктор Сульфидов как ученый-естествоиспытатель за эти минуты или часы получил уникальные данные лабораторных наблюдений, которые в будущем ещё предстояло обобщить в тишине профессорского кабинета. А может быть, и кабинета действительного члена, кто знает…
Яся больше не кричала — она теперь стонала — то более нежно, то более жалостно — под звуки прекрасной музыки Николо Паганини. Любители звуковых рядов оценят изысканную гармонию этого не слишком избитого сочетания: животные вопли маленькой девочки в пронзительном диалоге с солирующей скрипкой великого маэстро…
Финальные аккорды концерта Яся по чисто физиологической нечаянности украсила протяжным и высоким трубным звуком — символом уже абсолютного освобождения, — вырвавшимся из места приложения силы. Сульфидов, зашедшийся было в припадке подступившего оргазма, успел испытать повторное за утро де жа вю — этот хрипловатый звук пионерского горна уже был в его жизни, причем при сходных же обстоятельствах: его произвела санитарка из приёмного покоя, когда лет десять назад он поставил её раком на топчане в смотровой.
Впрочем, после практики санитарку распределили в медсанчасть Октябрьской железной дороги, и больше они не встречались. Симпатичная была девчушка; жаль только, к спирту неравнодушная… Маленькая такая, как птичка… И фамилия впору: Птицына?.. Птенцова?.. Нет, Скворцова! Да-да-да — Скворцова!..
— Конечно, Скворцова, — выдохнул из себя Рашит Ильясович, проникновенно кончая в Ясю.
|
|