Миниатюры
new
Рассказы
Повести
Мой дневник
|
Процедурная Специальная версия для внеклассного чтения на чердаках и в подвалах
2Яся Скворцова родилась на городской окраине — ее дом стоял ровно на границе полосы отчуждения железной дороги. Отца Яся не помнила; мама работала уборщицей в вагонном депо; домой, в общежитие МПС, она возвращалась от случая к случаю, без расписания, но всегда под парами.
Дочь обихаживали сердобольные соседки до тех пор, пока мать не попала в следственный изолятор, однажды подсобивши в каком-то сомнительном предприятии своему железнодорожному сожителю, — тогда шестилетнюю Ясю определили в детский дом.
Оттуда она периодически сбегала, но ее ловили и возвращали под надзор. Девочка и прежде-то была диковатой, а в госучреждении и вовсе стала похожа на маленького волчонка. В день, когда Ясе исполнилось десять, она украла на кухне две банки сгущенки и забралась в подвал прачечной, где ее нашли только через сутки.
В том памятном юбилейном подвале было чудесно: никто не орал, не воспитывал, не давал пинков — напротив, тут царила таинственная тишина, пахло смолянистой льняной паклей для уплотнения водопроводных соединений, и только в трубах время от времени побулькивала вода, так что легко можно было вообразить себя в трюме Титаника, совершающего трансконтинентальное плавание. Почему оно трансконтинентальное, Яся не знала, но именно поэтому ей мечталось именно о нём. И если бы не крысиные блохи, от которых дико чесались ноги, она была готова жить тут хоть всегда.
Как клёво уйти в бега, лечь на дно и тихо кайфовать, просто тупо глазея в окошко, будто это корабельный иллюминатор, — сидя верхом на горячей трубе, думала Яся, присосавшись к маленькой дырочке, пробитой гвоздиком в жестяной банке. — Вот большая улица: по ней ходят люди и ездят машины. Жаль только, что люди почти все без голов, — головы обрезаны краем узкой оконной рамы, — только у детей да скрюченных старушек можно рассмотреть лица. Зато машины видны целиком.
Вот у светофора остановилась целая стая машин: черные, белые, красные и грязные. Загорается желтый свет. Сейчас загорится зеленый, и машины рванут вперед, обгоняя друг дружку. Лучше бы победила вон та, красненькая!.. Раз-два-три — зеленый! Машины ревут моторами, крутят колесами, ззввжжуууу!.. Нет, победила не красная, а две совсем другие: одна черная и одна грязная…
Яся лучше всех знает, что мир устроен несправедливо. Побеждает всегда не самое красивое, а самое злое. Как-то по телику показывали конкурс красоты, на котором выбирали мисс чего-то; столько красавиц со всего света собралось — претенденток сто, наверно, — одна другой лучше! А выбрали почему-то самую злюку из всех-всех-всех! И добрые милые девушки пошли себе тихо плакать в сторонку…
Злюк зовут еще стервами. Старшие девчонки говорят, что быть стервой — это круто. Надо только уметь хорошо кусаться. Этому Яся уже научилась за свои десять лет — её голыми руками не возьмешь. Хуже у нее получается терпеть укусы других. Наверно, настоящие стервы совсем не чувствует боли — о таком Яся может только мечтать...
Мечтать она любит. Обычно Яся мечтает о том, как сбежит когда-нибудь насовсем. Украдёт заграничный паспорт у какой-нибудь богатенькой дуры, накрасится и поедет в Останкино. Найдёт там стоянку, где паркуются телеведущие и всякие звёзды, и будет протирать стёкла их машин — бесплатно! Рано или поздно её заметит какой-нибудь кинорежиссер, даст ей свою визитку и скажет: приходи в понедельник на кастинг! Ну, или во вторник…
И вот когда она уже станет знаменитой, она обязательно найдет маму. А может быть даже и папу. Чтобы они не думали, что их дочь какая-то лохушка, и может только воровать да попрошайничать. «Сами вы лохи, — скажет Яся. — Вот вам по тысяче баксов, купите себе, что хотите. А мне от вас ничего не надо, раньше обходилась, и теперь как-нибудь проживу. Чао!»
|
|