сегодня 15 сентября, понедельник. Но и это пройдет... Впрочем, я лгу.


Disclaimer · Новости · Отзывы · Ссылки ·
Контакты · Добровольные пожертвования

Мой дневник

Мой дневник




Поставьте к себе на сайт баннер:

Код:
<a href="http://alokis.com" title="Алеша Локис. Запретные влечения"><img src="/Images/banner88x31a.gif" alt="Алеша Локис. Запретные влечения"></a>
еще варианты:


Мои друзья:

Смайлики



12345 7891011121314151617181920
21222324

6

Информацию на Баландина собрали быстро, буквально за несколько рабочих дней: родился, крестился, средняя школа, монастырь. Затем вынужденное увольнение из послушников по семейным обстоятельствам, в связи с необходимостью ухода за больной матерью. Коленькин отец не имел обеих ног — оторвало немецким фугасом в сорок четвёртом, и после скитаний по госпиталям Ромашкин батя вернулся домой с двумя короткими гладкими культями в мае сорок пятого — как победитель…

В тот год ему стукнуло девятнадцать, и он, безногий, заочно окончил педагогический институт по специальности «Черчение и рисование». Учитель-инвалид не был редкостью в безмужичье послевоенное время — его боготворила вся школа. Но по прошествии времени, когда тридцатилетний «худграф», как за глаза называли старшего Баландина, закрутил головокружительный роман с хорошенькой восьмиклассницей Машей Фаворской, скандала избежать не удалось. «Зачем ты пудришь мозги девочке?!» — орал директор, тоже, кстати, инвалид — контуженный, и тоже фугасом. «Я на ней женюсь», — тихо ответил учитель.

Однако Машины родители поставили условие: замуж только с высшим образованием. Пришлось отложить свадьбу — несколько лет они встречались тайком: девочка окончила десятилетку и заочно училась в педагогическом, исполняя обязанности старшей пионервожатой в своей же школе. Только в шестьдесят первом, когда Маша была уже старшекурсницей, свадьбу сыграли. Через год у них родился первенец — Ромашкин старший брат Алёша, а через шесть лет и сам Николай.

Мальчишки росли добрыми и смышлёными, но совершенно не похожими друг на друга: Алёшенька был серьёзен и усидчив, Коленька — смешлив и непоседлив; старший унаследовал верный глаз и точную руку отца, в то время как младший — мягкий нрав и собачью преданность матери. Жили бедно, но дружно. Двери Баландинского дома были открыты для всех — ученики бывшие и настоящие находили здесь что-то неуловимо притягательное. Машенька, теперь уже Баландина, вела хозяйство и репетиторствовала по русскому и литературе; её муж-инвалид так и остался простым учителем до самой пенсии.

Старший сын, Алёша окончил школу и готовился поступать на сценарный факультет ВГИКа — он писал стихи и прозу — но с первого раза не прошёл по конкурсу, а тут подоспел призывной возраст. Получив повестку, Алёша пошёл в военкомат, пробыл там целый день, а вечером вернулся весь серый и, не поужинав, лёг спать — на вопросы не отвечал и даже в глаза не смотрел. Пару дней он ни с кем не разговаривал, а на третий — исчез, оставив на пианино письмо, в котором просил у родителей прощения.

«…Я не дезертир и не трус, — писал он. — Но я должен сохранить себя таким, каким воспитали меня вы. Не знаю, почему я это должен, но я так чувствую. Советская Армия сделает из меня другого человека — по шаблону Устава. Если вы хотите видеть во мне сына, а не манекен в военной форме, вы меня поймёте. Поймёте и простите. Я ухожу. Ухожу в другую жизнь, где нет места принуждению, хамству и страху.
Не плачьте обо мне. Я знаю, вы меня любите, и буду достоин вашей любви. Скажите всем, что я уехал в Москву. Или в Ленинград — не важно. Писем не ждите. Я должен заботиться о собственной безопасности. Всё будет хорошо. Алёша.
P.S. Очень прошу, не отправляйте в армию Коленьку. Он не такой крепкий, как я. Тем более может сломаться…»

О Ромашкином старшем брате в городе говорили потом всякое. Болтали, будто бы видели его, обросшего, меж схимников северного монастыря — то ли на Валааме, то ли на Соловках. По другой версии, Алёшка Баландин подался в рок-музыканты — пишет песни и выступает с какой-то рок-группой, не то ленинградской, не то новосибирской, но очень похожий парень — тоже, кстати, сильно обросший — был замечен на гастролях в одном из уральских городков. Ещё ходил и вовсе странный слух, будто бы Алёша отбыл на Тибет, где сменил фамилию на какую-то китайскую, типа Ли или Ло.

Конечно, ни одна из этих версий не выглядела достаточно достоверной — в застойные восьмидесятые на полуночных кухонных посиделках можно было наслушаться такого, что голова с утра была просто чугунная. Ромашка тем временем кое-как получил аттестат, не имея склонностей ни к точным наукам, ни к гуманитарным. Единственный талант, которым обладал младшенький Баландин, был решительно несерьёзен: он умел смешить окружающих. Причём чем народу вокруг собиралось больше, тем ярче проявлялась эта его способность: из ничего творить смех. Смехотворный талант, безусловно, — но всё же талант.

Лет в пятнадцать Коленька увлёкся фокусами и жонглированием: он часами подкидывал в воздух яблоки, апельсины, мячики, книжки — любые предметы, которые можно было бросать и ловить, и даже те, которые бросать и ловить не принято. Зимой Ромашка жонглировал снежками, летом — камушками, в школьной раздевалке — сменной обувью, на дежурстве в столовой — варёными яйцами, а как-то раз в живом уголке кабинета биологии он продемонстрировал настоящий цирковой номер, жонглируя сразу пятью хомячками, — под оглушительный визг девчонок и одобрительный свист мальчишек.

Ловкость рук, однако, это одно, но совсем другое то, что Коленька при этом сохранял абсолютно дурацкое выражение лица — немножко удивлённое, немножко наивное — некую клоунскую улыбку, вызывавшую у присутствующих если не смех, то сочувствие. Но чаще всего — и то, и другое вместе. Этим, несомненно, прорастало его актёрское дарование, природа которого непостижима, ибо всегда непонятно, что завораживает вас в человеческой мимике и пластике, равно как и трудно сказать, что здесь врождённое, а что благоприобретённое. Понятное дело, в школе Коля Баландин с этим своим талантом прослыл лоботрясом, его дотянули до выпуска из уважения к отцу-инвалиду, но о продолжении образования не было даже речи: страна находилась аккурат в апогее брежневского застоя, когда ценилось совсем иное выражение лица — умное, преданное и целеустремлённое, как на фанерных стендах, озаглавленных «ПОЛИТБЮРО ЦК КПСС».

Памятуя о наказе старшего сына и пользуясь личными связями, Ромашкина мама положила Коленьку на медобследование, по итогам которого у него был обнаружен целый букет недугов, несовместимых с воинской службой. Это обошлось семье Баландиных в полторы тысячи дореформенных рублей, составлявших примерно годовой доход среднего инженера, — почти все накопления, сделанные ими за годы совместной жизни. Но кто знает, быть может, это была цена Ромашкиной жизни, — ибо двоих его одноклассников родителям вернули в цинковых гробах авиарейсом из Афганистана — тем самым, что назывался «ГРУЗ 200».

Казалось бы, судьба подостлала здесь Коленьке добрый воз соломы и давала возможность определиться со своей будущей жизнью. Но именно тут, в момент мягкого приземления на соломку, Ромашка получил такой удар от судьбы — копытом в сердце — оправиться от которого не смог потом очень долго. И неизвестно, смог ли вообще. Освобождение младшего Баландина от армии означало для него спасение только с одной стороны. Другой же стороной выпавшего счастливого билета — белого, как известно, цвета — стал его чёрный оборот: в глазах своих товарищей Ромашка стал «неполноценным психом» — шутом-полудурком уже с медицинской справкой.

И ладно бы мальчишки, но таковым Коленька предстал теперь перед девочками, и в частности, одноклассницей Аней Веткиной, в которую был влюблён, причём не безнадёжно: она отвечала ему взаимностью, пока он был «нормальным», как все. Теперь же, когда их друзья ушли служить, компания распалась, и Аня стала избегать его, как прокажённого, а через полгода и вовсе вышла замуж за демобилизовавшегося сына маминой подруги, изменив нежную девичью фамилию — Веткина — на страшноватую мужнину — Сугоева. Сказать, что Ромашку это расстроило, — ничего не сказать. Коленька две недели лежал без движения, не ел, не пил, а если и пил, то такую гадость, от которой потом тошнило зелёным и чёрным. Из депрессии его вывел местный священник, отец Павел, старый знакомый Ромашкиных родителей, крестивший в своё время обоих мальчиков. По его настоянию Коленьку и определили в мужской монастырь — тот, что на берегу реки Оки.


12345 7891011121314151617181920
21222324

Архив новостей

02.05.13 Безусловная польза регулярной половой жизни
09.03.09 Anastasia Chernyavsky Photography
08.03.09 Алиса в Коробке со специями
07.03.09 Весна. Истома... Секас?
06.03.09 Феи и эльфы на ладони
Disclaimer · Новости · Отзывы · Ссылки · Контакты · Добровольные пожертвования
Митя и Даша · Последняя жизнь · Чепухокку · Электрошок · Пазлы · Процедурная · Божья коровка · Лолка · Доля ангела · Эффект бабочки · Эбена маты · Андрей Тертый. Рождество · Хаус оф дед · Поцелуй Родена · Белые крысы · Маслята · Смайлики · Три смерти · Ехал поезд запоздалый · Гиперболоид инженера Яина · Стилофилия · Школьный роман · Родинка · Лихорадка Эбола · Красненькое оконце · Версия Дельшота · Смертное ложе любви · Bagni Publici · Смерть Междометьева · Пелевин и пустота · Сладкая смерть
В оформлении использованы работы: САЛЛИ МАНН, ТРЕВОРА БРАУНА, ДЖОКА СТАРДЖЕСА, РЮКО АЗУМЫ, СИМЕНА ДЖОХАНА, МИХАЛЬ ЧЕЛБИН и других авторов, имена которых нам не известны, но мы будем признательны, если вы сообщите их в редакцию сайта.
Copyright © , 2008-2018.
При использовании текстов прямая активная ссылка на сайт обязательна.
Все права охраняются в соответствии с законодательством РФ.